Берег живописной горной реки. Уже стемнело. Стоят несколько палаток. Невдалеке горит небольшой костер.
От палаток через поляну в сторону леса ползет почти совершенно трезвая Наталья. Вдруг она останавливается как вкопанная, увидев уставившуюся на нее из кустов глупую морду коровы.
Наталья:
Ты кто? Молчишь? Я, например, Сучкова.
Ну что глядишь, моргаешь как корова.
Но я легко узнаю кто ты есть.
Так! Пригляжусь. На морде вроде шерсть.
На морде шерсть - тогда ты значит Дима.
Но умный взгляд - тогда ты Ерухимов.
И был бы Ерухимовым, так нет.
Ведь ты блондин, а Боречка брюнет.
Блондин, блондин... Ах, провалиться чтоб,
Какая же я бестолочь. Ты - Боб.
Хотя молчишь ты в точности как Лева,
Но нос, похоже, Рыжевский. Суровый.
Да ты в дымину пьян, мой милый друг,
Тогда и думать нечего. Ты - Брук.
Что, Марик, тяжело в горах Кавказа?
Ну, ничего, привыкнешь. Но не сразу.
Ты думаешь, что Мишка или Боб
Такими и рождались прямо, чтоб
Их ни маджари не брало, ни чача?
Конечно, нет. И не всегда удача
Сопутствует им в трудной их борьбе.
Они, конечно, не чета тебе,
Но я бы с ними встала у бруствера.
Конечно, здесь нужна такая вера,
Такая воля, жажда и вино
А это все не каждому дано.
Сегодня, видишь, не в одном глазу я,
А вечером, когда организуя,
Весь этот ужин, принесут вино,
Сказали нам, что новое оно,
Что, мол, больное мол, шибает в ноги
Возможно, это не полезно многим,
А мне - так очень даже ничего.
Что новое, что старое вино,
А лишь бы было. Что, неправда, Марк?
Ты все молчишь, ну, и молчи, дурак.
А я пойду пройдусь пока не сыро.
Может найду чего типа сортира.
(Наталья медленно отползает. Корова с тоской глядит ей во след.
Слышен звук падающих лепешек.
В это время у едва обозначенного костра сидят Боб и Кинер.)
Боб:
Ну что, еще по кружке, или стоп?
Кинер:
Еще по кружке? Ну, уж вряд ли, Боб.
Еще по три, вот это ближе к делу.
Гляди! Кажись в канистре загустело.
Все пьем и пьем, а там все есть и есть.
А мы по скольку выпили?
Боб:
По шесть.
Уже почти на рубль девяносто.
Щас ты пойдешь на превышенье роста,
А я уже прилично с головой.
Давай-ка, Мишка, чокнемся с тобой.
Знаешь за что? За то, что все же зря ведь
От нас сбежал проклятый Кучерявый.
Нет третьего, с кем за вином сходить.
Боряне, вишь ты, доктор не велит.
Ему бы чушку съесть - вот тут он мастер.
И нет, чтоб съесть какую помясистей.
Ему бы съесть какую погрязней,
Чтоб пятна были черные на ней.
Такую, мол, каштаном кормят люди.
Но Рыжий (вот уж кто природу любит),
Он видел, что и эта жрет говно.
Что белая, что в пятнах - все равно.
Я думаю, не зря ведь наши предки
Из чушек не готовили котлетки.
А может, на говно был дефицит?
Да, кстати, где наш Рыжий?
Кинер:
Где же, спит.
Боб:
Давай разбудим. Зря что ль его брали?
Пускай он нам сыграет на гитаре.
Кинер:
Давай разбудим. Только бы найти.
Я не запомнил, как назло, пути.
Боб:
А что ты помнишь?!
Кинер:
То есть как...местами.
Боб:
Иди за мной. Сейчас его доставим.
(Уходят, держа друг друга под руку.
Через некоторое время возвращаются, неся что-то завернутое в спальник,
и аккуратно сажают это на бревно около костра.)
Боб:
И кто б подумал, что такой он легкий.
Его б в рюкзак - и можно в путь далекий.
Все от того, что слишком мало пьет.
Эй, Рыжий, не зевай. Растянешь рот.
Возьми-ка лучше свой пиджак под мышку
И запевай. Тебе подтянет Мишка.
Ой! Мишка, вроде, ухнулся в костер.
Не, мужики! Ну что я вам - лифтер?
То одного поднимешь, то другого.
Я здесь сижу, чтоб выпивать сухого.
Я не пожарник и не санитар.
Эй, Рыжий, не храпи, бери дутар.
Фигура, завернутая в спальник:
Ты что, офонарел, какой я Рыжий?
Боб:
Нет, Рыжий, ты садись сюда, поближе
И спой нам эту...знаешь..."На беду"
Фигура:
Все, мужики, кончайте ерунду.
Кто брал меня, пусть отнесет обратно.
Кинер:
Зачем ты так грубишь? Послушай, Брат мой,
Давай споем мы про речной трамвай.
Тьфу, что я говорю! Ну ты давай,
Ты понял, в общем, что про тридцать третий.
Фигура:
Я понял все! Но все ж прошу заметить,
Что, к сожаленью, я не тот певец!
Когда же вы поймете, наконец.
Боб:
А что там понимать? Не пьешь - не надо!
Не наливаем. Спой нам про "отраду",
А после, если хочешь, можешь спать.
Мы что, садисты, что ли, вашу тать?
Я лично уже выпил на два тридцать.
В любой момент могу остановиться.
Могу не пить. Но только для чего?
Вот Мишка - посмотри ты на него.
Что ему, плохо? Нет, ему не плохо.
Все потому, что он не выпивоха.
А ты вот, Рыжий, не допил на рупь.
И потому в тебе такая вялость.
Положь гитару, где она валялась
И можешь себя в спальник завернуть.
Фигура:
Да я не Рыжий, слышишь, Асташкевич?
Боб:
Не надо оскорблять меня и гневить.
Не хочешь петь "отраду" - ну не пой.
Давай про "желтый, красный, голубой"
И эта, если можешь - про зеленый.
Фигура:
Нет! Свиньи все же вы определенно.
Ну, разбудили... Мало им того.
Ну приняли за черт-те за кого.
Они еще и весь лаваш сожрали
И выпили почти что всю маджари.
Эй, Кинер, ну-ка быстро мне налей!
Да где ему - набрался до бровей.
Все я, да я. А пьет меньше Марины.
Боб: (толкая Кинера)
Ба, Мишка, глянь. Да это ж Ерухимов!
Вот дернул черт не то сюда принесть.
Теперь начнет нудить - ни встать, ни сесть.
Ерухимов: (преображаясь, глядит в сторону леса)
О, чудо! Что я вижу?! Это ж снова
Моя родная милая корова.
Люблю ее прям как сестру свою.
Кинер:
Борянь! Ведь ты вчера любил свинью.
Ерухимов:
Дурак ты все же! Даром, что здоровый.
Свинья - для пищи. Для души - корова.
Нук, дай весло. Как я ее люблю.
( С гиканьем бросается к корове, размахивая веслом)
А ну, скотина, стой. А то убью.
Вот так - по жопе. Ах, какая сладость.
Кинер: (глядя вслед удаляющемуся Ерухимову)
Гляди, любовь какая! Это ж надо?!
Но только одного я не пойму:
Ты видел, как отбросил он корму?
Не видно - где корма, а где корова.
Так если он махать такой здоровый,
Мне просто жалко их катамаран.
Боб:
Так потому они и ходят шибко странно,
Используя корму катамарана
Для всех камней прибрежных, как таран.
(Из палатки выбирается Дима, пристально смотрит в сторону леса, затем
нагибается и внимательно рассматривает что-то под ногами. Ничего, видимо, там не найдя, он подходит к костру и, ловко выудив горящую головешку из середины костра, причем костер при этом окончательно разваливается и гаснет, Дима прикуривает.)
Дима:
Ой, мужики, какой мне снился сон.
Как будто бы ко мне со всех сторон,
Свистя, крича и крылья вширь раскинув,
Слетается мой кормчий Ерухимов.
Кричит он мне: "Как я тебя люблю!"
И гибелью грозит он кораблю.
Я - к Леве, я - к Марине: "Защити, мол!"
Но мне в ответ: "Да это ж Ерухимов!"
Не дай Господь, нам в нем иметь врага.
Защиты нет! Скорее убегай.
Я выбежал. Он был уже у леса.
Гляжу, туман, как дымная завеса,
И сквозь туман едва коптит луна.
Нагнулся я и вижу - вот те на!
Где только что Боряня мчался быстрый,
Не след ботинок виделся ребристый,
А ясный и глубокий след копыт.
Я был испуган. Нет, я был убит.
Как я доверчив был. Какая жалость.
Моя корма - на ком она держалась.
Ведь было что-то дьявольское в том,
Что наш катамаран такой послушный ,
Вдруг, отдавая предпочтенье суше,
Хотел сравниться с камерным плотом.
Боб:
Сядь, успокойся. Что ты, стариканыч.
Ты, извиняюсь, сколько выпил на ночь?
Дима:
Да кружки три.
Боб:
Тогда тому будь рад,
Что не приснился кизяковый град.
Три кружки - это ведь для дегустаций,
Чтоб только с силой нужною собраться,
Чтоб жажду вызвать, чтоб...расширить рот.
Нестранно, что тебе приснился черт.
Боряня пробегал здесь, это точно.
Но у него роман сегодня ночью
С одной из телок. С ней он бег в кусты.
Как раз ее следы и видел ты.
Дима:
Не знаю, Боб. Все это странно, право.
Боб:
А, кстати, вон, взгляни-ка, братец, вправо.
Как раз они бегут сейчас назад.
Дима:
Но разве там корова? Там коза.
(Все поворачиваются и видят как от леса бежит Ерухимов с веслом, дико кричит и гонит перед собой кого-то. Все пытаются разглядеть - кого, но из-за высокой скорости движения разглядеть ничего не удается. Начинается паника. Едва все успевают разбежаться как через поляну проносится что-то визжащее, а следом машущий веслом Ерухимов. Треск, шум, плеск воды, яркая вспышка и тишина.)
Боб: (обращаясь к сидящему на дереве и прижимающего к груди канистру Кинеру)
Ты разглядел?
Кинер:
Нет, очень они быстро.
А я боялся упустить канистру.
Едва успел спастись из-под копыт.
Но ты видал, какой кошмарный вид?!
Неужто черт? В жисть не видал такого.
Боб:
Гораздо хуже. Он спугнул Сучкову.
(Пауза. Звук падающей канистры).
ЗАНАВЕС.