В последний час и нас не раз пленяла
Разруха планов, беготня часов.
Но суета Казанского вокзала
Звала, тащила и объединяла,
Сжимала душу, морщила лицо.

Итак, они собрались на вокзале.
Горой в углу лежали рюкзаки,
Глаза отвагой яростной сверкали,
Как рафинад блистели их клыки,
А рядом весла новые стояли.

Их провожали жены и друзья
Трусливой кучкой сбившиеся сбоку.
И кое-где скатившись одиноко,
Асфальт кропила женская слеза.

Что это? Грусть? Печаль? Нет, просто зависть,
Призренная и гнусная при том.
Мужчины им завидовали в том,
Что вот могли, а все же оказались


Такими все любимыми хоть раз,
Чтоб их вот так же уважали жены,
Чтоб были грудь и руки напряжены
И алчный блеск не уходил из глаз.

Однако поезд, черт его дери,
Не подали к положенному акту.
При этом разговор, сбиваясь с такта,
Не клеился. Из боковой двери

Явился Злат, ходивший поглядеть,
Поговорить со справочной девицей.
И Злат сказал, что легче удавиться
Чем справочной девицей овладеть.

Сказали Злату, что не в этом цель.
И к делу был допущен Ерухимов
Вернувшись, он сказал, что дело хило,
Что Злат был прав, но в самом, мол, конце

Той очереди к справочной девице
Стоял мужик, не так уж сильно пьян,
Но не найдя на поясе наган,
Старательно все материвший лица

От той девицы вверх до самых крыш.
Он был, как полагается, услышан
И был отвечен, что мол поезд вышел
И скоро подойдет, того глядишь.

Боряня (надо сделать здесь упор)
Был должен быть девятым членом сплава,
Но то ли надвигавшаяся слава
Боряней принималась как позор,

А может быть, иные побужденья
Им двигали. На то есть дочь, жена.
Но комплексы "последнего говна"
Боряню довели до похуженья.

Зато взамен какая колбаса
Была тот час же достана Боряней -
Венгерская и финская салями.
Сметенье чувств рождает чудеса.

Ну вот и вроде поезд, слава Богу,
Все бросились к чему потяжелей,
Но устыдившись собственных страстей
Тяжелый груз свалили на подмогу.

Прощанье было наскоро, без песен
И без традиционного вина.
Не принесли засранцы ни хрена
С собой вина ни капли. Ладно. Бес с ним.

Последний взгляд, последний взлет бычка,
Гудок, толчок, и слава Богу едем.
Уже притихли сонные соседи,
Колдует Боб у чайного бачка.

Попили чаю и угомонились.
Пописали, покакали, помылись
И, матерясь на жесткую кровать,
Все моментально завалились спать.

Был день второй ничем не характерен,
На станциях никто был не потерян.
Так, проферанс, шитье, стиранье, лень,...
Но, наконец, приходит третий день.

На третий день был день рожденья Юльки.
На боковых усохшие бабульки
Отдавленных не досчитавшись ног,
Одно лишь слово поняли - "пирог".

Иванченко, начальник спиртразлива,
Железной флягой тряс нетерпеливо,
Произнося какие-то слова
По поводу свистка к началу боя.
Ему в ответ кивала головою,
Сучкова - в этом деле - голова.

И грянул бой, каких мы не видали!
Но ждали срок и впрок не доедали,
Не допивали сладкого вина.
На двух фронтах велась у нас война!

На всякие закуски и салаты
Шли спецдружины во главе со Златом.
На всякие бутылки и бачки
Иванченко повел свои полки.
И лишь завхоз, всегда плевав на ранги,
Не соблюдал ни армии, ни фланги,
И ел, и пил, и...чтоб он был здоров.

Не помню, как дошли мы до тортов.
Но лишь когда они были податы,
Мы поняли, ... что не хватает Злата
Пропал комбриг: не шутка, не пустяк!
Мы пол мели, перетрясли тюфяк,
Бабусь- калек с пристрастьем допросили
И вычислили - он сидит в сортире!
..........
Ах, эта жизнь, гори она огнем!
Мы так живем - проходит день за днем
Мы прибыли считаем и убытки,
А там вверху, перебирая нитки,
Сидят завхозы этих наших дней.
И им видней на сколько сухарей
Расчитаны российские желудки.
И не смешно! Какие, право, шутки.
Жил человек, умнел, старался, рос,
Уже почти-что вырос...Вдруг - понос!
Да разве в этом пища виновата?
.......
Но вот сортир открылся. Видим Злата.
О, Боже! Поступь шатка, мрачен взор.
Вошел в купе и оглядел в упор
Соратников своих тупые лица.
Готов любой сквозь землю провалиться,
Боится шевельнуться:... "Пронеси".
Но вот он встал и на груди скрестил
Худые и натруженные руки.

Действие первое

Злат:
Тут кто-то мне плохие лепит штуки.
Пока я отвернулся взять пирог,
Мне кто-нибудь чего-то сунуть мог.
Едва успел добраться до сортира.
Я здесь имею должность командира.
Кому-то плохо, что я на посту,
Кому-то здесь не нравится мой стул.
Так вы скажите, мужики, чего там.
Мы в отпуске и здесь вам не работа.
.......
Кругом враги, куда не повернись.

Боб:
Да ладно, Злат, садись, угомонись.
Твои, прости за грубость, испражненья
Не повод, чтобы портить день рожденья.
Давайте разберемся что к чему.
Тут Злат сидел. Кто ближе всех к нему?
Завхоз был слева. Справа вроде Кинер.
Не верю я, чтобы завхоз подкинул
В тарелку Злату пакостный продукт.
Завхоз в ответе за продукты тут.
К тому же он, один из тыщи.
Нет ничего в пределах этих стен,
Чего бы не сварил его "мартен".
Конечно, мне за Кинера обидно,
Но здесь решенье спора очевидно.

Злат:
Я так и знал, что он, подлец, виновен.
Как взор труслив, как пульс его неровен.
Во всем расчет, во всем коварный план.
Что, Мишка, не удался твой обман?

Боб:
Т.е. частично, скажем, он удался.
Ты, Злат, немного все же ...не сдержался.
Но чтоб порыв в зародыше пресечь
Тебе, немного выпив, надо лечь.

Иванченко:
Сейчас налью. Эй, кружку командиру!

Наталья:
А на закуску съешь немного сыру.

Дима:
Прекра-асно! Сыр ему как раз нельзя.

Юлька:
Гляди как все забегали. Друзья!...
Как будто день рождения у Злата.
А может, я во всем и виновата?
Навек мне быть виновной суждено.
Как не крутись - один итог - говно!

Кучерявый:
Ну, этот Кинер...Где он, сволочь, кстати?

Иванченко:
Небось, храпит. Забрался на полати.
Снимается с довольствия на спирт!

Боб: (заглядывая на верхние полки)
Нет, мужики, похоже он не спит.
Во всяком случае - не в нашем спит вагоне.

Иванченко:
Да пусть ложится. Мы его не гоним.
Чем больше спит, тем меньше пьет. Свисток.

Дима:
И как вы пьете все в один глоток?

Иванченко:
Ты на воде пока потренируйся.
Не научившись, к выпивке не суйся.

Кинер: (входя в купе)
Вы все меня считали ренегатом,
А я, похоже, заразился Златом.
И не успев найти ваш кабестан
Заметку изорвал про Пакистан
Но выучил и знаю в чем там дело.

Юлька:
Ну хватит. Мне все это надоело.
Я и без вас усвоила давно,
Что пища превращается в говно,
И каждый день имею подтвержденье.
Но у меня сегодня день рожденья.

Иванченко:
Вот это повод. Сдвинем кружков сталь!
Гляди, звенит - не хуже, чем хрусталь.

Кинер: (Кучерявому)
И все же у меня есть опасенья.
Не нравится мне Юлькино веселье.
Ну, кто, скажи, такой устроит пир,
Когда лежит с поносом командир.
А может Юлька в этот крем для торта
Подсыпала смертельного чего-то?
Гляди, как зазывает всех к столу.
Ну что, пойдешь?

Кучерявый:
Не хочется. Да,ну....

Конец первого действия

От автора:
Но день - к концу. Весь торт был все же съеден.
И, чтобы на ночь попугать соседей,
Про "чубчик Кучерявый" спели все.
Козлы-проводники дежурный свет
Не выключали на ночь. С ним, родимым,
Всю ночь боролся близлежащий Дима.
Лишь только отвернется проводник,
Как Дима - хрясть ногой. И свет - кандык.
А рядом с Димой весь остаток ночи
Два человека мучились от корчей.
И ночь для них прошла, как страшный сон.
Что утренних стаканов перезвон?
Что запахи сочащихся томатов?
Не до томатов Кинеру и Злату.
На них лежит позорная печать
Сортиры посещеньем отмечать.
Они взамен свекольника простого
Едят таблетки энтеросептола.
Ни водки им, ни пива, ни фига...
Нацелены их взгляды на врага.
А Юльке - что. Не чувствуя угрозы,
Она сидит не изменяя позы
С мечтой завхоза в "жопу" обыграть.
Оставим их, чтоб встретиться опять
Деталями пустыми не тревожа
На памятном аэродроме Оша.
В Оше мы закупили самолет.
Пора в полет - забастовал пилот.
Уже мы грузим выпивку, закуски,
А он нам что-то гнет про перегрузки,
Про перевал, про скорость, высоту.
Короче, все - же в аэропорту
Троим из нас пришлось-таки остаться.
Расцеловались мы: "Прощайте, братцы!"
И, чертыхаясь, побрели назад
Оставленные Дима, Игорь, Злат.
А остальные сели, зубы сжали
И через час уже мы в Кызыл-Джаре.
Едва земли коснулися шасси,
Едва наш "Ан" по полю потрусил,
Навстречу самолету вышел лично
Товарищ, самый главный пограничник.
И то ли вид внушал наш простату,
То ли расстройством пахло за версту,
Но посмотрев как девушек мы вьючим,
Он отпустил нас. И благополучно
Спустились мы к реке. Но страшный вид
Открылся нам. Мы видим, что разбит
Ее поток десятками проплешин.
Погоревали, но пославши к лешим
Проплешины, протоки и те де
Свой разговор направили к еде.
Пора пожрать, а тут не только леса,
Ни кустика. И ясно для балбеса,
Что нету дров. А это не пустяк.
Одно говно, по ихнему - кизяк.
Что делать, это мы не знали сами
Но, слава Богу, руки есть у Сани.
Он тут же где-то спер охапку дров
Еще минута и обед готов.
Когда мы сели, обнажили спины,
Еще одна добавилась картина:
К нам прямо в лагерь черт дурной принес
Десяток дружно пукающих коз.
И это все: еда, песок и козы,
Кизяк, понос и летные прогнозы,
И пограничник с вышки на посту -
Не доставляли радость животу.
Так, с тошнотой, мы съели все, что было.
Вдруг смотрим - что-то Юлька захандрила,
Так скорчилась и боком за бугор.
Для шутки это явный перебор.
Неужто Юлька в той же пала битве?
Но кто тогда злодей и отравитель?
Считайте жертвы: Юлька, Кинер, Злат.
Да. Странный получается расклад
Ослабшему уму задачка эта
Не по зубам. И разобраться чтоб,
Не спят всю ночь Иванченко и Боб.
На что грешить? Мы ели концентраты.
Где эти концентраты были взяты?
Их для похода закупал завхоз.
Итак, завхоз. Это один вопрос.
Еще мы с чаем сыр вонючий ели.
Его тому почти что две недели
В сельпе каком-то Дима закупал.
Так. Дима тоже в список наш попал.
Теперь, едва дождавшись их прилета,
Допросим их у трапа самолета.
Вот утро. Самовар наш не дымит.
Чу! Звук далекий. Вроде бы летит.
И точно. Из-за горки вылетает.
Спугнув почти присевшую Наталью,
Посадку совершает. Мы - туда.
Идет, идет час грозного суда!
Винты заглохли. Отвалились люки.
И что мы видим? Прямо в наши руки
Посыпались как спелый виноград,
Оставленные Игорь, Дима, Злат.
В коленках - дрожь. Глаза блестят от влаги,
И только губы требуют: "Бумаги!
Бумаги нам и место где присесть".
Вы поняли?! Не выпить, не поесть,
Не сбросить рюкзаки и не помыться,
А взять бумаги и уединиться -
Вот все, о чем мечтали весь полет.
Мы поняли. Да всякий тут поймет,
Как голословны наши обвиненья,
И, поразмыслив, погрустив мгновенье,
Мы дали им бумаги. Мы - добры.
Хоть знали, как используют дары
Неблагодарные меньшие братья.
Прощай, дары. Ведь не назад же брать их.
Нам жалко ночь, прошедшую без сна.
Сладка лишь ложь. А истина - пресна.
Ну, что ж. Вернемся все-таки обратно.
Послушаем, что повествует Злат нам.
И вот что Злат нам, выйдя, рассказал.

Действие второе

Злат:
Едва вошли мы в аэровокзал,
Как мне пришлось по делу отлучиться,
И надо же подобному случиться.
Завхоз и Дима, ощутив порыв,
Отправились пивка попить в разлив.
Окликнули меня возле пивнушки,
И в нос суют недопитую кружку.
Ну, кружку эту мне пришлось допить,
Но пиво не могло остановить
Возникшего во мне негодованья.
Я им прочел такое назиданье,
Что их довел до полной немоты.
И лишь в ответ, надувшись, животы,
Лишь животы их дерзко мне бурчали.
Мы спать пошли. Но я хочу вначале
Вам рассказать о том, где спали мы.
Представьте сад под лампою луны,
И птиц ночных волнующая лира...
Лишь только запах близкого сортира
Слегка картину эту омрачал.
О чем, бишь, я? Ах, да. Живот бурчал.
Виною яблок ранняя неспелость.
К утру моим соседям захотелось.
Лишь рай фруктовый посетил рассвет,
Завхоз и Дима пулей - в туалет.
Что яблоки? Нет, дело здесь не в этом.
И я от вас не сделаю секрета,
Что не при чем невинный этот фрукт.
Всему виной совсем иной продукт.
Вот мой секрет. Внимайте терпеливо.
Во всем здесь виновато только пиво.
Их пронесло. Меня давно несет.
От этого ничто нас не спасет.
Все этазолы. Левометицины,
Любое достиженье медицины
Бессилен там, где властен алкоголь.
Отсюда все? Понос, позор и боль
За все бесцельно прожитые годы.
Все покупайте зельтерские воды,
Фруктовы соки и холодный квас.
Не бойтесь. Здесь нам Кинер не указ.
Да мало ли, прошибло кружкой морса.
Не верю я. Морс не несет поноса.
Скорей всего, он пил еще вино,
А от вина совсем не мудрено.

Иванченко: (Кучерявому)
Ты чувствуешь, завхоз, куда клонит он?

Кучерявый:
Да , чувствую. Кандык приходит спирту.
На всех стоянках кофе пьем и чай.
(обращаясь к Бобу)
Боб, слышишь: Плохо дело. Выручай.

Боб:
Злат, все что ты сказал, почти что мудро.
Нас всех смутило нынешнее утро.
В вине весь вред. Да кто же скажет "нет".
Но видно есть еще один ответ.
Ты помнишь, Юлька не пила не капли.
И что ты думал? Тоже пала.

Злат:
Так ли?

Боб:
Конечно так. Вот то-то и оно.
А ты заладил "Пиво да вино".
Не-ет. Здесь задача будет повесомей.

Иванченко:
А если нам туда добавить соли?

Конец второго действия

От автора.
Так, матерясь, зализывая раны,
Мы строили свои катамараны,
Узлы вязали зубами скрипя,
Обжили все места за валунами
И думали:"Эх, не Москва ль за нами?
Какой же черт сюда занес меня?"
Но, наконец, посудины готовы.
По новой моде отдали швартовый
И, сквозь толпу киргизок и киргиз,
Катамараны поспешили вниз.
Забыл сказать, что перед отправленьем
Вновь встал вопрос - стоять ли на коленях
Или сидеть на попах. Этот спор
И усложнивший все антизапор
Раскол вносили в тело коллектива.
Иванченко, чья лень неукротима,
Возлег и ноги голые простер.
А Злат (на что у Злата ум востер)
Под попу подвязал бревно-полено
И, вроде, с понтом стоя на коленях,
Сидел себе спокойно на бревне,
Напоминая черта на коне.

Зато все ямы, валуны и мели
Он чувствовал от попы и до шеи.
Сама река, я вам хочу сказать,
Была нам всем, поносникам, под стать.
Ну, все течет, бурлит, трясет желудки.
За весь поход не выдалось минутки
Чтоб распрямить спокойно животы.
Мы в первый день проплыли три версты
И встали у ручья, назначив дневку.
Все принялись тотчас за заготовку
Приобретенной облепихи. В этот год
Был моден облепиховый компот.
Вы ж понимаете. Компот - это для Злата.
Но не компотом бредили ребята.
И, убедившись в том, что Злата спит,
На облепихе замочили спирт.
Конечно, в этот вечер мы надрались.
И командир, сговорчивый на зависть,
Успевший пару кружек пропустить,
Такую штуку разрешил нам пить.
Нас развезло, вовсю трясла икота,
Но захотелось сладкого чего-то.

Действие третье

Иванченко:
Послушай, командир, идея есть!
Как насчет того, чтобы поесть
Хорошего медку. Когда мы плыли,
Я пасеку заметил там в низине.
Мы с Кинером смотаемся туда?

Дима:
Пре-кра-асно! Мед - полезная еда.
Кучерявый:
У нас тут, кстати, сахар на исходе.
Пускай идут. Продержимся на меде.

Злат:
Ну, ... кто бы против. Пусть себе идут.
Но только чтоб к обеду были тут.
(Кинер и Иванченко уходят).

Боб: (уводя Злата в кусты)
Ты, Злат, заметил, что завспирта Саня
Сегодня как-то через чур уж странен?
Ведь он, я знаю, сладкого не есть
И далеко ходить он страсть не любит,
Тем более, что не себе, а людям.

Злат:
А что?...В твоих словах чего-то есть.
Ты думаешь, что он?

Боб:
Чем черт не шутит?
Давай проверим. Так, на вся кий случай.
Когда с тобою, Злат, стряслась беда
Ты спирт его употреблял тогда?

Злат:
Употреблял. И Кинер, кстати, тоже.

Боб:
Я думаю! На Кинера похоже.
Потом завхоз и Дима вместе пали.
Мы там, ты помнишь, дыню покупали.
Точнее, кто?

Злат:
Иванченко.

Боб:
Вот так.
Нет...Не такой уж, видно, он простак.
Осталась Юлька. Тут гадать не надо.
Она тогда поела сублимата,
Который нам Иванченко нарыл...
Кто следующим выходит из игры?
Кого еще недуг коварный свалит?

Дима: (выходит из кустов)
Вы кубестан случайно не забрали?

Боб:
Ба! Дима! Ты ведь был недавно здесь.

Дима:
Я здесь всегда. Уже и негде сесть.
(уходит)

Боб:
Вот так вот, Злат. Ряды бойцов редеют.
Однако что-то долго нет злодея.
Пойду их встречу. Может быть в пути
В его коварный путь смогу войти.
(Уходит. Через некоторое время возвращается с медоносами)

Злат:
Ну, что? Узнал?

Боб:
Да!... там узнаешь! Шыш.
Идут, несут бодягу про Париж.
Теперь же есть знаток великий - Мишка.

Наталья:
Ну вот! Тогда люблю я эту штуку.

Дима:
Пре-кра-асный мед. Но все же пронесет.

Кучерявый:
Неисправимый все-таки народ.
Ну что следить за выходом продукта.
Смотрите цвет у меда, запах, дух-то!
А, господи. Какой прекрасный вкус.
Да пусть я дважды за ночь пробегусь,
Не жалко мне. Но ты подумай, Дима,
Чтоб ты не съел - исход необратимый,
А скор ли, долог он - не в этом суть.
Ешь повкусней! А там что будет - будь.

Боб:
Пока злодей - вредитель мной не найден,
Поберегусь я. Чем два раза на день
Мою бумагу по ветру пускать,
Злодея помогите отыскать.

Злат: (вылезая из палатки)
Послушай, Боб. Я только что из хаты.
Пропали наши фотоаппараты.
А том заснят был весь второй каньон.

Боб:
Ну вот! Уже пошел на кражу он.
Сорвавшись раз, не смог остановиться.
По почерку - законченный убийца.
Найди, Злат, пленку хоть из-под земли.
Она наш главный козырь. Ты пойми,
Он кражу совершил. Такая дикость!
Значит на пленке главная улика.
Найдешь ее - понос преодолен.

Злат:
Да что понос, когда пропал каньон.
(Со стоном уходит)

Боб: (смеется)
Мальчишка! Он еще не знает, правда,
Как шутку принесет нам завтра.
А я ходил смотрел. И там - обнос.
Какой каньон, когда, такой понос.

Иванченко: (идет вдоль берега напевая)
Ты слышишь печальный напев кабестана.
Мы в путь отправляемся за капитаном.
Красивое имя, высокая честь
С моим капитаном за камнем присесть.
Я горд за себя, что такой же как он.
Он, правда, сгущенным живет молоком.
Я - спиртом живу. Но такой же исход,
За камнем сижу, прочищаю живот.

Кинер:
Ты что, Иванченко, неужто тоже пал?

Иванченко: (кричит из-за камня)
Что значит пал? Ты б слово подобрал.
Да, я присел. Но медленно и гордо.

Кинер:
Его несет, а он воротит мордой.
Заносчивый пошел теперь народ.
Вон Дима, этот носа не дерет.
Сидит себе задумчиво и чинно.
Ему бы ...флейту в руки - о, картина!
Ну, врубелевский Пан! Дим, как дела?

Дима:
Пре-кра-асно! Голова пока цела.
Хотя вообще ослаб. Я тут недавно
При чалке выпал из катамарана,
Причем нога застряла у меня.
Вишу я, как на проволке сопля,
А влезть обратно силы не хватало.
Тут, слава Богу, помогла Наталья,
Пронзительно, как ангелы с небес,
Сказала: "Лезь сюда", - и я полез.
Как не крутись, а опыт - это опыт.

Кинер:
Ты знаешь, Дим, я ей не верю что-то.

Иванченко: (вылезая из-за камней)
Кому? Наталье? Ну, это ты брось.
Она ж своя, проверена как гвоздь.
Правда, она прилично зашибает,
Но среди женщин это сплошь бивает.
И, кстати, вот советский градиент -
Раз много пьешь, уже не диссидент.

Кинер:
Все это так. Все факты за нее,
Но чувствую, что факты все - вранье.
Уж больно много знает эта баба,
Чего не надо. Вот пример, хотя бы:
Кто с Момзеном так коротко знаком,
Тот знает, как на цыпочках, тайком
Товарищам своим подлить цекуту.
Ведь всех несет. Ее лишь почему - то
В больших делах никто не замечал.
Иванченко, ну, что ты замолчал?
Иванченко: (смущенно)
Да что тут говорить. Проверить надо.

Кинер:
Отлично! Создадим сейчас бригаду,
Рабочую комиссию из вас.
Иванченко - начальник!

Иванченко:
Не-е, я пас.

Кинер:
Тогда завхоз....

Кучерявый:
Ну, ты же знаешь - ноги...
Когда мы обносились по дороге,
Киргиза, помнишь, лошадь понесла
Я рухнул и два кованых весла
Свалившись, по по коленям мне попали.
Когда катамаран с меня подняли,
Ты еще дал мне ногой в живот.

Кинер:
Ну, здравствуйте. Нет, ты гляди, как врет!...
Ведь если б я тебе в живот заехал,
Да разве б там киргиз верхом проехал?
Да ты бы там такую сделал сель...
Ну ладно, кончим эту карусель.
В комиссию входить никто не хочет -
Узнаю сам. Адью. Спокойной ночи.

Конец третьего действия

От автора:
И ночь прошла. И были дни. И вот
Уже к концу подходит наш поход.
Река - к концу, понос - почти как новый.
Мы все от напряжения такого
Уже не гребли, просто текли вниз.
Над нами бомбы всякие рвались,
Коряги плыли страшные в пучине.
Молчали утомленные мужчины.
И только Юлька страшно и давно
Одно твердила шепотом:"Гавно".
Река опять разбилась на протоки.
Кончались дни и поджимали сроки.
Когда в кальчуге глинобитных стен
Конечный пункт увидели - Узген.
Ища стоянку, подошли поближе
И видим - не похож Узген с Парижем.
Здесь глаз поуже, порезвей - осел,
Попроще - мода, так,...трусы - и все.
Когда помойка рядом проходила,
Услышали мы голос командира, последний боевой его приказ:
"Зачалиться" - и Злат покинул нас.
Мы вылезли - помойка, как помойка,
Все как везде: отбросы, дети. Только
Одно обидно - Злата не догнать,
Чтобы ему "спасибо" передать.
Глядим, набилось, черт поймет откуда,
Аборигенов в ожиданье чуда,
Разинув рты и сопли распустив.
Им нужно чудо. Нам нужны кусты.
Но Злат наш мудр. Ему бы быть пророком.
Кусты росли подальше, за протокой.
То есть ты хочешь какать, ты промок,
Разбил ступню, переходя поток,
Под глазом - флюс, дыханье тихо-тихо,
Заполз в кусты - а это облепиха.
И мы, призвав побольше простоты,
Решили не использовать кусты,
А бегали под городские стены.
Сидишь и ждешь, когда засвищут стрелы,
И не успев прикрыть свои места,
Приобретешь подобие хвоста.
На берегу узбеки тесно встали
Почтенною стеной вокруг Натальи,
И это настораживало нас.
Но, упустя отдельные моменты,
Мы, наконец , добрались до Ташкента.
Где жизнь совсем другая началась.
Ташкент нас встретил...то есть...виноват...
Какой Ташкент?...Встречал нас лично Злат
И лично с Веркой. Привели на хазу.
Народ полез в сортир, конечно, сразу,
И кто за кем, вернее, кто за чем.
Кто моется, кто в дверь стучит в волненьи,
Чем тещу привели в недоуменье.
Не так та представляла москвичей.
Потом - обед, потом помылись в бане,
Потом попили чаю в ресторане.
Лагман, шурпу. Потом поели плов,
Попробовали ихних шашлыков,
Потом все это дыней закусили,
(вот дыни здесь вкуснее, чем в России),
чай пили в "Самарканде - дорбазе".
Домой вернулись, кажется не все.
А может все...Нет! Не было Сучковой,
И не было Иванченко, который ходил на почту говорить с женой.
Мы верили сначала, между прочим,
Но он ходил туда почти три ночи.
Кто скажет столько слов жене одной?
А вот Сучкова, тут особый счет.
Всем говорила, что она идет
К своим знакомым по командировке,
Но мы - то знали все ее уловки.
Попробуй продержаться целый год,
Когда интрига так с тебя и прет.
У Рубиных нас все же покормили.
Ах да! Забыл сказать, что мы купили
Хороший и дешевый виноград.
Но чтобы он в дороге не был смят
(ведь виноград, он мягкий - не морковка)
купили его в твердой упаковке.
Во-первых, магазин был по пути,
А во-вторых, удобнее нести.
И, так как шли мы не домой, а в гости,
Решили взять на пробу...десять гроздьев.
Когда пришли - откубрили одну.
Она, едва успев пройти по кругу,
Закончилась. Пришлось позвать подругу.
С подругой тот же случай. Ну и ну...
И чтоб хозяев зря не беспокоить,
Мы эту штуку пили на балконе.
На кухню только Дима выходил,
Очередную брал и приводил.
И вот пока мы все с большой охотой
Тайком овладевали устным счетом,
Хозяйка Диму в кухне засекла.
(Он там как раз откубривал шестую).
Пришлось войти, как людям, сесть на стулья,
Налить вино в стаканы из стекла.
И в тот момент, когда пришла Наталья,
Стояла на столе еще шестая
(седьмая, правда, выпита была).
Сам Златопольский, встав из-за стола,
Специально уступил Наталье место.
Наталья села с краю. Только вместо
Того, чтобы налить себе борща,
Она спросила нас, вся трепеща,
Не знают ли товарищи туристы,
Чем кончен детектив Агаты Кристи,
Ну, тот, что на узбекском языке?

Действие четвертое

Иванченко:
Наталья, да ты в своем уме ли?
Ты думала об этом три недели?

Наталья:
Нет, я в гостях смотрела первый раз.
Сейчас вторая серия как раз.

Кинер:
Наталья, может быть ты хочешь дыню?

Наталья:
Спасибо, нет. Так вот, там героиню
Одну похоже кто-то задавил.
И вот, когда давил, он уронил
Под стол такую темную перчатку.

Кинер:
Наталья, съешь варенья. Очень сладко!

Наталья:
Спасибо, не хочу. И вот теперь
На основании названных потерь
Инспектор ищет, кто из них убийца
И по-узбекски страшно матерится.

Кинер:
Наталья,съешь хотя бы колбасы.

Наталья:
Нет, не хочу. У одного усы
И борода, похоже как у Злата,
Но он в самом конце исчез куда-то.
И только толстая осталась там одна.

Кинер:
Сучкова, слушай, выпей хоть вина.

Наталья:
Отстань, не буду!

Все хором:
Что?! Вина не будет?!

Кинер:
Вы поняли теперь в чем дело, люди?
Не ест, не пьет - а как она живет?

Наталья:
Отстаньте, у меня болит живот.

Все хором:
Понос?

Наталья:
Понос.

Кинер:
Наталья, ты всерьез?

Наталья:
Конечно, я всерьез, что за вопрос.

Боб:
Да нет, Наталья, вдумайся. Едва ли!
Ведь мы тебя в другом подозревали,
Ты - отравитель и рецидивист.
И на тебе! Такой, простите, вздрист.

Дима:
Пре-кра-асно! Кто еще у нас остался?

Злат:
Остался Боб. Постой, я догадался,
Ведь Боб остался, кажется, один?...

Боб:
Ты что в виду имеешь, командир?

Злат:
Ну, Боб, смотри, здесь каждый был отмечен.
А может быть ты болен, или нечем?
Да нет, ты ешь не меньше чем завхоз.
За что же приберег тебя понос?
Нет, как хотите, мне все это странно.

Боб:
Выходит, я своим - с катамарана -
Тайком отраву в пищу сыпал, так?
Ну, знаешь, Злат, я сам себе не враг.

Злат:
Ты мог пойти тогда на все уловки
Хотя бы с целью самомаскировки.
Тебе ж прикрытья всякие нужны.

Боб:
Что, вплоть до отравления жены?

Злат:
Жены. Друзей, завхоза, командира.
Да если бы тебя не оградила
От общества походная среда
Боюсь представить сколько бы вреда
Обрушилось на бедную столицу.
А если б ты поехал за границу...

Юлька:
Злат, не забудь про мировой масштаб.

Злат:
Спасибо, Юлька. Кстати, ты пошла б
И лоцию немного поучила.

Юлька:
Зачем сейчас-то?

Злат:
Чтобы узнать что было.

Дима:
А Златик прав. Ты, Боря, хоть еврей,
А вот смотри ж, выходит, что злодей.

Боб:
Все тяжелей улики, все весомей,
Все лица злей, хоть я ни с кем не в ссоре,
Но знайте, совесть у меня чиста.
Да, я не бегал с вами по кустам,
Зато душой от вас не отделялся.
Мне не откажешь в этом. Я старался.
Я тужился, но оставался туг.
Увы, мне недоступен ваш недуг.

Дима:
Нет, Златик, он здесь прав, куда не денься.
Несовместимы Боря и злодейство.
Ты подыщи еще кого-нибудь,
Что б тоже можно было упрекнуть.

Злат:
Не мне судить кто прав, кто виноватый,
Но против Боба к сожаленью, факты.

Дима:
Это точно, факты против. Прав тут Злат.
Выходит, Боря, ты и виноват.

Боб:
Ну что ж, я вижу всем необходимо
Во мне увидеть полного кретина.
Пожалуйста, коль в этом есть нужда.
А я пойду на кухню, съем тогда
Салями. Там есть маленький кусочек,
Чтобы никто не топал среди ночи,
Посудою на кухне не гремел.
(уходит. Из кухни слышится его голос)
Эй, мужики, идите сюда все.
Смотрите, что нашел я в колбасе -
Облатка от слабительных таблеток.
Вот странно, как попало сюда это?
Да в ней записка!

Все хором:
Ну, читай же, Боб.

Боб: (читает вслух)
Пишу письмо, лишь показать вам чтоб,
Как бренен мир. Вот вы так ждали лета.
А провели его у туалета,
Друг друга подозреньем извели.
Вы думаете, дело тут в пургене?
Нет! Дело в вашей личной гигиене.
Я понял, гигиена - соль земли.
А ну-ка , напрягите память, братцы,
Вы все ходили утром умываться?
А зубы чистить? Думаю - увы.
Надеюсь, что теперь поймете вы,
Что чистота - она залог успеха.
Желаю вам когда-нибудь доехать,
И, думая о вас, не сплю ночей,
Я, Ерухимов, сын пяти врачей.

КОНЕЦ